«Мы отсюда не уйдем»

– Генерал Ходжес, мы пришли попрощаться.

– Это еще почему?

– Избранный президент Дональд Трамп говорит, что Европа должна сама позаботиться о своей безопасности. Стало быть, вы, как командующий силами США в Европе, скоро возвратитесь домой – разве не так?

– Не торопитесь: пока Трамп еще даже не вступил в должность. А действующий президент Барак Обама принял решение направить в Европу боевую бригаду, чтобы продемонстрировать России военную силу. И сейчас сюда перебрасывается техника, в том числе тяжелая, а также военнослужащие. На восточном фланге НАТО они заботятся о том, чтобы наши партнеры чувствовали себя в безопасности. Мы сильнее, чем когда-либо, стоим на защите Европы. Я не вижу оснований предполагать, что эта ситуация изменится.

– Трамп выступает за разворот на 180 градусов. Он больше не хочет безвозмездно обеспечивать безопасность Европы.

– США со времен Второй мировой войны защищают Европу вне зависимости от того, от какой из партий был избран президент, от Демократической или от Республиканской. Нам нужна безопасная и стабильная Европа. В конгрессе царит межпартийный консенсус о том, что армия должна получать достаточное финансирование для выполнения этой задачи.

На прошлой неделе влиятельные сенаторы от обеих партий подписали письмо Дональду Трампу. Они хотят, чтобы США сохранили свое присутствие на востоке Европы; они поддерживают доктрину устрашения. Поэтому я убежден: мы отсюда не уйдем, и мы будем оставаться ведущим государством альянса.

– Трамп заявил о ненужности НАТО, тем самым поставив под вопрос статью 5 Североатлантического договора. Это пугает прежде всего жителей Центрально-Восточной Европы.

– Давайте все-таки подождем. Я думаю, членам кабинета Дональда Трампа известно, насколько важную роль играет НАТО. Действующий президент дал нам ясный приказ. И потому сейчас мы, как планировалось, размещаем силы на восточной границе с Россией. Военнослужащие туда уже направляются. И никто не станет поворачивать назад.

– Некоторые из членов кабинета Трампа выступают за смену курса в отношении России. Они стремятся к улучшению отношений с Москвой, что может значить ослабление курса на устрашение.

– Я это понимаю иначе. Разумеется, США хотят разговаривать с Россией. Мы ведь всегда продолжали общение, вот только в последнее время, к сожалению, безуспешно. Но мы должны вести диалог с позиции силы. Россия – я в этом уверен – будет уважать нас только в том случае, если мы будем сильными. Президент Путин будет воспринимать нас всерьез, только если мы будем играть мускулами.

– Дональд Трамп говорит о «новой сделке с Россией». Он намекнул, что США могут смириться с аннексией Крыма и ослабить антироссийские санкции.

– Это спекулятивное заявление. Во время предвыборной кампании говорят много всякого. Не думаю, что при любом правительстве Штатов вне зависимости от личности президента такое станет возможным.

– Путин называет американское присутствие на восточной границе альянса провокацией.

– Я не могу с этим согласиться. После падения «железного занавеса» США почти полностью ушли из Европы, последний танк покинул Германию три года назад. Дело в том, что Россия считалась партнером. Мы больше не считали, что от России исходит угроза, и как бы сами себя разоружили. Возможно, поэтому Москва аннексировала Крым. Президент Путин перестал видеть в нас сильного соперника.

– Российское правительство сейчас говорит о мерах к повышению прозрачности, призванных не допустить военной эскалации. В частности, предлагается, чтобы самолеты обеих сторон летали с включенными транспондерами.

– И российское правительство само не придерживается таких предложений. Российские летчики опасно приближаются к нашим кораблям, они выключают транспондеры своих самолетов. Мы внесли большое количество предложений, Совет Россия–НАТО снова проводит заседания. Форматы диалога имеют место, однако Россия ими не пользуется. Вас когда-нибудь приглашали в качестве наблюдателей на внеплановые российские учения? Нас – нет.

– Но ведь эта ситуация может измениться, если президенты снова начнут разговаривать друг с другом.

– За последние месяцы Россия не сделала ничего для восстановления доверия, даже наоборот. У меня мало надежды, что в этом что-то изменится.

– Танки и гаубицы на востоке альянса должны служить своего рода бастионом от России. Однако Москва в настоящий момент наступает совсем на другом фронте: согласно утверждениям ЦРУ, Россия посредством кибератак повлияла на исход президентских выборов в Штатах.

– Никто не говорит, что одного военного устрашения достаточно. Все встревожены кибероперациями, все наши сети зависят от интернета. Мы должны сохранять бдительность и не забывать о любых возможных видах атак. Мы должны быть готовыми к дезинформационным кампаниям из России и защитить нашу критически важную инфраструктуру от виртуальных атак.

– Российское вмешательство в предвыборную борьбу в Америке – это часть нового, более масштабного конфликта между Россией и США?

– У меня нет информации о том, что русские делали в связи с нашей предвыборной кампанией. Но в будущем нам нужно будет делать ставку в том числе и на киберустрашение.

– Какой может быть действенная система устрашения для предотвращения хакерских атак?

– Прежде всего необходимо однозначно идентифицировать атакующих. И угроза ответного удара с нашей стороны должна быть убедительной, в противном случае нас не будут воспринимать всерьез. В ближайшее время это должны будут уяснить для себя все. В Германии была хакерская атака на бундестаг. Теперь немцы должны найти ответ, как можно бороться с такими атаками, иначе они повторятся вновь.

– НАТО говорит о возможности признания кибератак нападением на альянс в целом.

– Если есть кибератаки, которые представляют для наших государств угрозу, аналогичную прежде исходившей от конвенционального оружия, то нам нужен план, как мы должны на них реагировать. Это автоматически включает в себя ответный удар. И политическое руководство НАТО должно оперативно принять соответствующие решения.